Оберег для огненного мага - 2 - Страница 64

— Сиди. Тебе сейчас лучше не тревожить рану.

И сам пошёл вслед за дедом.

Оказывается, приехала помощь.

Началась суета, неразбериха — правда, на первый взгляд. Дед быстро навёл порядок и начал командовать, кого первым грузить в машины, а кого — подождать. Потом как-то незаметно внутри дома появились ещё какие-то люди — в полицейской форме, а потом в медицинских халатах… Потом Ферди не выдержал и закрыл глаза, заболевшие от мельтешения фигур в неровной полутьме. Горели только свечи, вспыхивали фонарики и мобильники — последние, впрочем немедленно тухли: хаотичная энергия в помещении мешала им работать нормально. Ко всему прочему из окон потянуло серым рассветом.

Последним незнакомцем вошёл какой-то странный тип — в кожаном плаще. Летом-то… «Хотя здесь холодно», — тяжело подумал Ферди. Незнакомец подошёл к Мадди, тихо заговорил с нею. Та кивнула, и они вместе обернулись к пентаграмме, которую до сих пор все старательно обходили. Незнакомец и деревенская ведьма подошли к ней и деловито направили на середину раскрытые ладони с сомкнутыми пальцами.

Даже Ферди проснулся, с интересом глядя, как они застыли, решительные и даже суровые. Подумалось ещё: «И чего добиваются?..»

Ответ раздался минуты через две, когда мобильники почти всех находящихся в гостиной дружно запели-зазвенели…

Пентаграмма, как магический артефакт, перестала существовать, а вместе с нею пропал силовой хаос.

Потом Ферди разглядел Лару. Она сидела с братьями на скамье напротив — все четверо какие-то притихшие. Он пытался подловить мгновение, когда она посмотрит на него, чтоб хотя бы кивнуть ей: мол, как ты? Но поймать её взгляд не удавалось: девушка сидела, опустив глаза, лишь изредка скашивалась в сторону тихо говоривших с нею братьев… А какое-то время спустя он переключил взгляд на видение аур, бездумно рассматривая погасшую пентаграмму, и тот же взгляд поднял, чтобы снова посмотреть на девушку. И заморгал, не понимая: волны внимания от Лары шли как обычно, пусть она и не смотрела на него, но на этот раз происходило что-то странное, и внимание разбивалось о невидимую для остальных преграду, не пропускающую его. Причём эта преграда, судя по ауре, принадлежала самой девушке. Что с Ларой?

Потом, кажется, тот кожаный к нему подошёл, что-то спросил, сделал какое-то странное движение рукой… Дремота, тяжёлая и гнетущая…

— … Ферди, совсем уснул? Пойдём, помогу добраться до машины.

— А Лара? Её братья?

— Их увезли вместе с той женщиной, из деревни.

От усталости он не сумел даже обидеться на девушку. А потом, уже садясь в машину, поддерживаемый братом, парень сумрачно решил, что Лара правильно сделала: она напугана, наверняка от верёвок всё тело болит. Ещё было опасение, что Брэд немного порезал её нечаянно, пока освобождал её. Или она сама себя поранила, пока вызывала магический огонёк, чтобы с его помощью прижечь верёвки. Откуда он это взял — насчёт сама себя поранила, — не знал. Но вспоминал, как она время от времен болезненно морщилась. И сам морщился от сочувствия… А потом Ферди ехал по утренней дороге в машине, слегка подпрыгивающей на неровном месте, держал руку у груди, оберегая от толчков и баюкая. Она вдруг стала наливаться горячей болью, и парень, даже полностью прислонившийся к спинке, специально покачивался, машинально рассчитывая, что боль утихнет…

Они подъезжали к замку, ещё тёмному, потому что находился в низине, когда парень даже сквозь наведённую дремоту вспомнил:

— Регина!

— Её взяли в машину за нами, — с переднего сиденья отозвался дед, и Ферди снова погрузился в полузабытье.

В замке он внезапно обозлился на всех. Внимание, которое ему оказывали, было слишком схоже с тем, что обычно получал от матери. Все с ним носились, ухаживали за ним, говорили с ним ласково — слишком. И в конце концов он рявкнул — по собственному впечатлению, на человека, который пытался заново перевязать ему руку, говоря с ним чуть не воркующе.

— Ты чего, брат? Озверел, что ли? — поразился Карей, садясь рядом на корточки.

Ферди проморгался, увидел испуганную Агнессу с бинтами в руках… И сам испугался, быстро заговорил:

— Простите, Агнесса, простите!

Карей посмотрел на него — и заржал так, что свалился с корточек на задницу. Он хохотал, сидя на ковре, и, закрывая лицо ладонями, кулаками утирал слёзы, пока обиженный Ферди не пнул его в колено, насколько дотянулся.

— Хватит ржать!

— Бли-ин… Знать бы раньше, как на тебя замок подействует!.. — с трудом выговорил брат и снова безудержно засмеялся. А отхохотавшись, обратился к уже растерянной Агнессе: — Вы с ним говорите только спокойно. Не сюсюкайте. Он этого так не любит, что может и подраться.

— Ну-у, сказал тоже… — ворчливо проговорил Ферди.

А потом, под раннее утро, оба заснули — за болтовнёй не заметив, что устали оба: Ферди после происшествия, Карей — после тяжёлой физической работы. Он таскал Плёточников по машинам.

Проснулись, как заснули в креслах, будто от толчка, когда солнце засияло в гостиной Ферди. И Карей спросонья бросился закрывать шторы. Ферди еле остановил его.

— Не надо, Карей! Я чувствую себя нормально!

Недоверчиво приглядываясь к нему, Карей хмыкнул и пожал плечами.

— Да, я прав. Надо было тебя раньше сюда привезти. Эх, знать бы…

Братьев накормили завтраком, и Ферди проводил Карея, обещавшего звонить по приезде домой, то есть к Алексе. Потом Ферди бесцельно пробродил по своим апартаментам половину утра, но понял, что справиться с привычным пока расписанием не в силах. Даже мелькнувшая мысль о тренажёрах заставила скривиться, как представил… Мысленно взяв себя за шкирку, вошёл в душевую, а потом снова завалился спать. Засыпая, он ещё недовольно подумал, что прислуживавшая на завтраке Агнесса наверняка наслала на него оздоровительный сон. А может, он теперь всех здешних женщин будет зря подозревать в ведовстве?..